Рассказывают мать Ирина Георгиевна,
отец Петр Николаевич Бибило,
дедушка Георгий Васильевич Филончик,
однокурсники и одноклассники,
учительница Анна Аркадьевна
Мать:
— Мы, кроме своей жизни, проживаем еще и жизнь своих близких, особенно детей. Именно дети
воплощают в действительность те наши мечты, которые мы сами не смогли осуществить, достигают
успехов, которыми мы гордимся как своими.
Счастье наших детей — это и наше счастье, а их горе — наше горе. Но и счастье, и радость, и горе детей
— это все жизнь, которая входила в нашу жизнь, делала ее более насыщенной, более полной. Мы мечтали
вместе с детьми, строили планы, любили и ненавидели вместе с ними, и порою эти чувства были сильнее
наших собственных.
Когда родилась Марина, мне в роддом передали записку с поздравлениями от друзей. Там были и такие
слова: «Вот теперь ты взрослая женщина. Ты стала мамой, а значит, ты состоялась как полноценная
личность». Я ответила, что смогу считать себя состоявшейся женщиной, настоящей матерью, когда
выращу свою дочь здоровой и счастливой и воспитаю ее так, что и она с радостью родит своих детей, и что
эта живая цепочка не прервется. Я этого не сделала. И я теперь не смогу рассказать своему внуку (ее
сыну) про «очень серьезную девочку “Мавыну”», про девочку с волосами цвета старинного золота и
глазами как фиолетовые цветы «Маринины (Анютины) глазки», про то, что хоть и родилась она слабой и
много болела, говорить начала в шесть месяцев, а первые сказки и стихи сочинила в один год, в два —
знала буквы и цифры; про то, как серьезно и ответственно относилась ко всему, что бы ни делала —
качала сестричку, мастерила своими ручонками подарки родным, укладывала кроликов спать или помогала
бабушке ходить, когда у той болели ноги, как постигала этот мир, как радовалась хорошему и училась
преодолевать трудности, как, впервые столкнувшись с людской несправедливостью, спросила у меня:
«Мама, почему люди так могут поступать?», — а я ей отвечала: «Люди, бывает, не только обижают, они
еще могут и убивать».
Как я гордилась моей девочкой! Ведь у нее получалось все: и разряд по большому теннису, и первое место
по бегу в г. Минске, и борьба. Она в 18 лет считала, что еще ничего не умеет, что не готова к взрослой
жизни, а я в душе радовалась, что к ней ни одна свекровь не сможет придраться: и чистюля, и готовит
прекрасно, и шьет, и вяжет, а характер — лучше не бывает. Незадолго до смерти Маринка спросила:
«Мама, почему ты никогда меня не ругаешь и всегда все мне разрешаешь?». А я растерялась: «А за что же
мне тебя ругать, ты ведь ничего плохого не делаешь, никогда не подводишь меня, не обманываешь».
Марину никогда не надо было заставлять учиться, чего-то не сделав, она не могла идти в школу. На
выпускном вечере учителя отмечали, что впервые вручают золотую медаль ученице, которая за все время
учебы в школе не имела ни одной годовой и даже четвертной оценки «четыре».
Что было самым замечательным в Марине — ее характер. Она была бесконечно добра, дружелюбна,
всегда сопереживала людям и старалась помочь всем. Как-то я была в очень подавленном состоянии, и на
Маринин вопрос: «Что случилось?» — ответила: «Ничего, просто очень устала». — «Чем тебе помочь,
мам?» — «Помочь ты не сможешь, просто жизнь очень тяжелая, и нет ни одного человека, который бы
просто пожалел, просто погладил по голове.» И с того дня Маринка каждое утро подходила ко мне,
гладила по голове и, улыбнувшись своей светлой улыбкой, говорила: «Все в порядке мамусеныш, все
будет хорошо!».
И я, расстроившись из-за чего-либо, сдерживала себя: «Не греши, ведь дети живы, здоровы и, самое
главное, такие хорошие, что лучше и быть не может».
Когда-то я думала, что дети ласковы к родителям только пока маленькие, а с возрастом неизбежно
отдаляются. А оказалось, что это не так. Было так приятно наблюдать, как Марина взрослеет, делается
более самостоятельной и независимой, но в то же время становится ближе. Это уже не только бесконечно
родной и любимый человечек, это уже близкий по духу тебе человек, это твоя самая верная подруга, с
которой можно разговаривать как с равной, у которой уже можно научиться многому, которая тебя никогда
не предаст, всегда будет любить и всегда будет рядом.
С детства у Марины были склонности к точным наукам, логике, но при этом она оставалась очень
эмоциональной девочкой. Училась на механико-математическом факультете БГУ, хотя, наверное, выбор
этот был в некоторой степени случайным. Она готовилась поступать на юридический, но я, чувствуя, что
это не совсем ей подходит из-за ее обостренного чувства справедливости, посоветовала ей подумать.
Марина поступала по тестированию — семь часов она провела в университете и вышла оттуда студенткой.
В школе у нее был спецкласс по информатике, и много помогал отец, поэтому она была очень хорошо
подготовлена. Первую свою сессию Марина сдала на все пятерки и стала одной из лучших студенток. Об
этом сказал и ректор на поминках, хотя Марина проучилась всего год и у нее было мало возможности себя
проявить.
Мне очень нравились ее друзья-студенты. Я даже была приятно удивлена, что вместе собралось столько
умных, интеллектуальных, добрых, порядочных детей. В марте Марине исполнилось восемнадцать лет. Я
словно чувствовала, что это последний ее праздник. Пришло много гостей — ребят, девчонок. Подарили
море цветов, мальчики спели серенаду. О Марине говорили, что она «очень хорошая девчонка,
одновременно и друг, и прекрасная, красивая девушка». Нам было приятно слышать такие слова. Ребята
очень тепло относились к нам, родителям, говорили: «Не уходите, нам с вами хорошо». Когда они
расходились, я всех поцеловала. Было очень приятно, что у Марины такие хорошие друзья. Они много
работали, но умели и отдыхать.
Удивительно, но у Марины не было планов на будущее. Она всегда говорила: «Мама, я ничего не
загадываю. Пусть будет как будет». Это касалось и профессии. Ей нравился компьютер (незадолго до
гибели отец купил ей компьютер), нравилось решать задачи и находить решения, нравилось
программирование, но чего-то определенного на будущее она ничего не загадывала.
Рассказывала, что встретила свою учительницу и сказала ей, что мама уже в ее годы замуж выходила, а
она все еще себя считает маленькой. Однако Марина думала о семье, читала книги о семейной жизни,
полезные советы, записывала рецепты. Последние пару лет она нас постоянно баловала салатами,
полностью взяла на себя уборку. Советовалась со мной по домашним, женским вопросам, а деловые
проблемы больше обсуждала с отцом.
Перед тем роковым днем я хотела попросить Марину поехать поработать на даче, но потом пожалела —
пусть отдохнет. Она готовилась к зачету по английскому, тетради остались разложенными на столе. О
концерте, наверное, услышала по радио. Сказала мне: «Мама, я устала, хочу передохнуть, пройтись, а
чтобы не просто болтаться — схожу на концерт». Позвонила своей лучшей подруге Оленьке, но у нее был
завтра экзамен и она не смогла пойти. Кому-то еще позвонила. Я оторвалась от своей работы, когда она
была одета, причесана. Я засмеялась. Она спросила: «Мама, чего ты смеешься? Неужто я так выгляжу
смешно?». — «Нет, доченька. Ты стала удивительно на меня похожа.» У нее потекли слезы: «Мама, я так
всегда хотела на тебя быть похожей! Так ждала, что ты мне это скажешь!». Я подошла и обняла ее.
«Мамка, ты меня как-то мало обнимаешь.» Я говорю: «Доченька, мне кажется, что ты уже такая взрослая и
тебе не очень это нравится». Мы с ней так тепло простились. Я подошла к окну, как обычно, посмотреть ей
вслед. Меня поразило, что она ушла без сумки, с пустыми руками, ничего не взяв. Остановилась, но не
обернулась. Показалось, что ушла она как-то нехотя, и у меня защемило сердце в тот момент.
Когда началась гроза, я подумала: «Ничего страшного. Только бы не простудилась». Ждем-ждем — нет
Марины. Раньше такого не было, чтобы она задерживалась, в крайнем случае — обязательно
перезванивала, а тут — ничего. Всю ночь не спали. Я минут на пять прилегла, и мне приснилось, что
Марина пришла и говорит: «Мама, я уже дома». Я встала и начала искать ее по квартире, боясь
посмотреть на кровать. Это было около двух часов. Удивительно, но потом это время было помечено как
время смерти — 1 час 48 минут. Я поняла, что случилось что-то плохое. Но все еще надеялась, думала,
что она вот-вот вернется, что самого страшного не произошло. Потом в шесть утра зазвонил телефон —
отец услышал по радио о трагедии и позвонил. Мы все поняли.
Поехали сразу в 10-ую больницу. Меня в морг сначала не пустили, но потом я зашла и сразу ее увидела —
ее торчащий нос и характерную улыбку: когда она что-то понимала не очень приятное в жизни, улыбалась
одним уголочком губ. И я все думаю: что же она поняла, когда умирала?
Марина родилась с тем же диагнозом, что и умерла — асфиксия. Я молила Бога, чтобы она осталась жить.
Потом она болела много, две недели лежала в реанимации с сердцем, и каждый раз я ее отмаливала. Я
постоянно боялась за нее, и перед моими глазами сразу же возникала картина: Марина лежит
растерзанная на асфальте с разбросанными волосами. Я только слышала, что где-то какая-то трагедия,
как Марина у меня перед глазами. Я гнала от себя эти мысли. У нее тоже было какое-то предчувствие
близкой смерти. Девочки рассказывали, что она говорила: «Ай, зачем мне учиться? Я все равно сессию
сдавать не буду».
Месяца за два до случившегося начала она искать смысл жизни. Ей было интересно понять, познать, как
устроен мир. Подруга предложила пойти с ней в церковь. Мы с Мариной спорили по этому поводу, я
говорила: «Доча, нельзя отходить от православия. Ты крещеная». Но с ней я была согласна в том, что
неважно «как», — важно верить. Последняя запись в ее дневнике, сделанная накануне: «Бог сказал, что
надо помогать людям. Я иду помогать людям», — осталась открытой на столе.
Марина очень часто мне снится. Будто бы пришла она ко мне, я прошу ее: «Доченька, никто не видит —
останься. Поиграй с девочками, со мной. Ведь никто не знает, что ты погибла». — «Нет, мама, я не могу.»
Она казалась мне такой легкой, воздушной. Я прошу ее: «Доча, вернись!» — «Нет, мама, я не могу, я
мертвая.»
Однажды был такой интересный сон: я иду со своими родными, и тут они меня все бросают, я остаюсь
одна. Я думаю: «Вот если бы была Маринка, она бы меня не оставила». И сразу же она появляется.
Внешность у нее совершенно другая. Начинает щебетать, как она живет теперь: «Мы теперь, как ласточки,
в норках по берегам реки живем».
Я хотела знать, как же она все-таки погибла, очень часто об этом думала. И вот мне приснилось лицо
пожилого человека на все небо. Я поняла, что это Бог-отец. И слышится такой необычный голос: «Ты
хотела узнать, как Марина себя чувствовала? Я тебе дам это почувствовать!». Я испытала страшное
давление и невыносимую боль. Я не могла дышать, чувствую, что теряю сознание, и говорю тогда: «Ой,
Боже, не надо! У меня же еще Юля. Надо же ей помочь». Он отвечает: «Вот видишь, ты несколько секунд
не смогла выдержать, а Марине пришлось терпеть дольше». После этой боли я не могла дышать,
пошевельнуться, крикнуть, и вдруг почувствовала, как меня гладит осязаемая детская ладошка. Я начала
просыпаться — думаю, Юля меня гладит. Проснулась — нет, Юля спит.
Спасибо, Боже, что ты дал мне такую радость в жизни. Спасибо, доченька, что была рядом 18 лет, два
месяца и 18 дней, спасибо, что согревала все это время своей улыбкой, своей любовью, всем своим
существованием. Ты и теперь всегда рядом, поддерживаешь меня, заставляешь верить во что-то доброе и
светлое. Только как дальше жить без тебя, без света твоей улыбки и тепла твоего нежного сердечка?
Отец:
— С самого начала Маринкиной жизни я вел дневник. В нем — мои записи, Маринкины детские стихи,
отпечатки ее ручки.
По вечерам жена училась в БГУ, а я оставался с маленькой дочуркой. Гулял с нею, кормил, пеленал. Мне
приносило неописуемое удовольствие просто наблюдать, как растут дети. Когда привезли из роддома
вторую дочь, Юльку, Маринка (ей тогда было два с половиной годика) спросила: «Это наш ребенок?». Она
считала, что сестричкой или братиком можно называть только человека в штанишках или платьице, а не в
пеленках.
С детства Марина удивляла логикой мышления. На ее вопрос: в чем смысл жизни? — я отвечал, что в
творчестве. И Марина действительно была творцом во всех своих начинаниях. Математика давалась ей
легко, и даже в сочинениях чувствовалась математическая натура: писала коротко и логично. Задаю
однажды вопрос: «Зачем столько времени сидеть над книгами?». А она хотела честно заслужить золотую
медаль. И заслужила!
С Маринкой никогда не возникало проблем. За все ее восемнадцать лет мы ни одного разу не поругались.
И только однажды она повысила голос, когда я случайно прошел по вымытому полу. Только однажды.
Идеальный ребенок! Что задумает, обязательно сделает, и так аккуратно, последовательно. Посмотришь
на выполотую грядку — сразу поймешь, чьи руки работали. Безусловно, Маринины! Если дочь шила
платье, то со вкусом, красиво. А какие вкусные салаты для всей семьи готовила!
Дочь была товарищеской и доброжелательной. Не знаю даже, сколько подруг она имела. И одна никуда
особенно не ходила. В тот день, 30 мая, я был на даче. И именно тогда Марина впервые пошла на такое
мероприятие и впервые за свои восемнадцать лет не вернулась…
Дедушка:
— Маринка все больше вспоминается маленькой. Видимо, потому, что мы с маленькой больше общались.
Что мне запомнилось за последнее время — это разговор с нею 1 января этого года. Всегда Новый год мы
встречали вместе, всегда накануне они приезжали к нам — Марина, ее сестричка и их родители. В этом
году впервые мы встречали Новый год без Марины: она встречала его с друзьями. Там собрались ее
новые друзья, и каждый из них пригласил своих старых товарищей. Она приехала к нам 1 января, сели за
стол. Я говорю: «Маринка, а что вы там пили?». Она так посмотрела: «Дед, да ты что!». Я говорю:
«Неужели вы до утра сидели и вам интересно было? Там же были и мальчишки?!». Она говорит:
«Собрались все непьющие. Это же Новогодняя ночь! Мы разыграли капустник, беседовали, рассказывали
интересные истории, говорили о будущем».
Это были способные дети. Очень трудно быть способным ребенком… Почему? Потому что они
беззащитные…
Однокурсники:
— Я называл Марину рыжим Ангелом. Называл так не только за цвет волос и привлекательную внешность.
Она близко к сердцу принимала чужую боль. Беспокоилась за родителей, друзей и просто знакомых. У нее
постоянно чувствовалась неудовлетворенность собой, хоть Марина, на мой взгляд, была идеальной во
многих отношениях…
— Маринка обладала редким единением ума с добротой. Часто пользовался ее конспектами — никогда не
отказывала и никогда не задавала вопросов: зачем? когда вернешь? Ее друг Сергей называл Марину
нежно — рыжий Ангел. И это на самом деле так. Вспоминаю, как 12 марта мы отмечали Маринин день
рождения. Было так весело и интересно! Хотя Марина и не была старостой группы, однако она объединяла
нас в коллектив…
— Она, безусловно, талантливый человек во всех отношениях. Она одна из тех немногих девушек, с кем
можно было поговорить на самые серьезные темы, а не просто посплетничать. Она читала книги, какие
сейчас не так часто встретишь на нашем факультете, увлекалась компьютерами. Марина — это
неординарная личность и добропорядочный человек…
— Она была одной из близких моих подруг.
Характер у Марины чудесный, притягивала к себе
жизнерадостностью и добротой. Она умела все: и учиться, и дружить, и заниматься спортом. И на все
находила время. А в последние полтора месяца Марина посещала церковь и хотела жить по закону
Божьему. Я узнала о смерти Марины только в понедельник утром. Не знаю, почему она пошла на эти
гулянья и с кем она была там…
— В пятницу, как раз накануне этого трагического воскресенья, мы с Маринкой отдыхали на Свислочи.
Помню, что обсуждали планы на лето. Марина хотела поехать со стройотрядом в Крым. Затем вспомнили
молодежный праздник, который должен был состояться в воскресенье. Однако точно не знали, пойдем ли
туда…
Одноклассники:
— Нас в классе было шестеро девочек и восемнадцать мальчишек. Марина была самая лучшая, самая
умная.
— Самая старательная и самая любимая. В учебе всегда помогала, разбиралась хорошо в точных науках
— математике, физике. Очень любила общение.
— Она не забывала всех девочек из класса, всегда нам звонила, поздравляла, если у кого-то день
рождения. Часто приглашала в гости, вытягивала на улицу погулять, особенно если праздник какой-то.
— Теперь нас осталось пятеро, и у нас уже никогда не будет такой компании. Ее лучшая подруга — это
Оля. Они всегда старались быть вместе.
— Она любила танцевать, любила, когда много людей, любила веселиться. Она вообще была очень
веселой девчонкой и никогда не показывала, если ей плохо.
— Была всегда отзывчивой. Занималась бальными танцами. Старалась больше успеть и везде
побывать.
— Если сделала что-то не так, всегда рассказывала и каялась. Старалась видеть в людях только хорошее.
Нам было очень весело и хорошо, когда мы собирались вместе.
— Очень любила своих бабушку, дедушку, сестру и кошку. И очень расстраивалась, когда у родителей
были какие то неполадки в семье, ссоры. Очень любила мечтать.
— Любила сладкое: тортики всякие, боялась пополнеть, но всегда занималась спортом и поэтому была
худощавой. Старалась хорошо выглядеть, следила за модой. И в жизни хотела многого достичь, успеть
все сделать.
— Она училась в БГУ на мехмате. Училась на «отлично». Часто уставала от учебы и всегда мечтала
поспать. Но при этом никогда не сдавалась.
— Мне даже в голову не приходило, что среди этих 53-х человек окажется Марина. Утром позвонила
просто так — узнать, как у нее дела, а мне говорят: она погибла.
— Никогда не думала, что буду читать некролог о своей подруге! Для того чтобы ощутить, что она
чувствовала в тот момент, нужно представить се-
бя в той ситуации. Ей было очень больно, я уверена. Она была одна — это, наверное, самое страшное.
— Теперь каждый раз, когда будем праздновать день выпускников, нам станет недоставать частички
класса, которая значила очень много.
— Нелепо, глупо и очень страшно. Недавно она вошла в какую-то новую церковь и сказала, что будет жить
по законам Библии.
— Говорят, что идет конец света, поэтому Бог забирает к себе самых лучших, остальным суждено
погибнуть.
— Я слышала, что на Троицу умирают только святые. Бог забирает святых.
Учительница:
— За мои шестнадцать лет работы в школе не было у меня лучшей ученицы. Она всегда все знала на
пять, ни одной четверки, ни в одной четверти, ни по одному предмету. Добрая, спокойная,
уравновешенная, очень отзывчивая, веселая…
Газета "Имя", 3.06.1999
СМИРЕННОЕ КЛАДБИЩЕ
Марина Загорская
Сергей Шапран
1 июня погибших хоронили. На Чижовском, Кальварийском и Московском кладбищах, хотя они и считаются закрытыми.
 |
Марину Бибило хоронили на Московском кладбище.
В последний путь первокурсницу механико-математического факультета Белгосуниверситета провожали сотни людей: родственники и соседи, одноклассники и учителя, однокурсники и преподаватели... И совсем чужие женщины в цехах швейного объединения "Мастра" под звуки траурной музыки во дворе на несколько минут прекратили работу, а случайные прохожие останавливались, не сдерживая невольно набежавших слез...
 |
Марину Бибило редко кто называл полным именем. "Мариночка" - так ей, обаятельной и общительной, шло больше. Даже строгие университетские преподаватели не делали исключений из этого правила. Впрочем, у них не было причин придираться к любознательной студентке, которая успевала еще заниматься танцами и... борьбой.
Последнюю свою мечту Марина сумела-таки осуществить. Целый год по телефону и при встречах она настойчиво уговаривала одноклассников собраться всем вместе. Вот весь класс и собрался: восемнадцать мальчишек и шесть девчонок. "Теперь уже пять", - поправилась одна из подружек.
В последний раз Марина уходила из дома через окно: в хрущовских квартирах прихожие слишком малы, а на лестничной клетке с гробом в руках никак не развернуться. "Повезло еще, что первый этаж", - вздохнула соседка. Мама, папа, бабушка и младшая сестра Юля этого не слышали. Папа Петр Николаевич растерянно искал кого-то в толпе. Уже десятки раз он разводил руками и повторял, объясняя не столько окружающим, сколько самому себе, что такова воля несчастного случая, но самому ему трудно было поверить в то, что свершилось непоправимое. Наверное, среди собравшихся у гроба старшей дочери Петр Николаевич пытался увидеть Марину. Живую. Но чуда не произошло. И бабушка в который раз заклинала собравшихся: "Люди, берегите своих детей!" И мамы сильнее прижимали к себе плачущих одноклассниц Марины.
Среди тех, кто нес венки за гробом, были люди в милицейской форме. Уберечь живую Марину от гибели в те роковые десять минут было не в их силах. Мертвой - они отдавали последние почести. И нисколько не были похожи на сторонних наблюдателей...
А на Чижовском кладбище несколько погребальных ям было вырыто рядом с забором. Однако родственники двух друзей, сидевших за одной партой, попросили не хоронить их сыновей возле забора. Для ребят в спешном порядке нашли иное место.
Хоронили на Чижовском кладбище по одному. Первой - семнадцатилетнюю Аню Шилову. Траурная процессия, состоящая из нескольких автобусов, патрульная машина милиции, духовой оркестр. Не меньше двух сотен людей. Многие плачут. Прощальные речи говорят соседи ("Такого не должно было случиться - обычно родители уходят раньше своих детей"), представители власти. Родители не в силах что-либо сказать. Все называют происшедшее трагедией и никого в этом не винят.
Через два часа прощаются уже с пятнадцатилетней Олей Гагановой - крышку гроба заколачивают, глухо падает земля. Неподалеку стоят автобусы третьей похоронной процессии. В это время на кладбище въезжает четвертый кортеж...
Глава из книги "Трагедия на Немиге"
Далее по списку
(Бобрикова Ольга)
