Рассказывают мать Саши Кострицкого
Диана Васильевна Станкевич
и бабушка Елизавета Александровна,
мать Саши Коваленка
Валентина Ивановна Коваленок
и друзья обоих Александров Денис Рыбаков, Дима Прись, Денис Мандрик, Максим Ажгирей
Мать А. Коваленка:
— Они познакомились 1 сентября 1993 года, на линейке, посвященной началу учебного года, в новой 211-й
школе в минском микрорайоне Сухарево. Многие ребята пришли в эту школы впервые, поэтому были не
знакомы друг с другом.
Я пришла на линейку с сыном. Подойдя к группе рябят, стоявших под табличкой 8 «В» класс, я показала
сыну приглянувшегося мне мальчика и сказала: «Саша, вот твой новый друг». Так познакомились оба
Саньки, и началась их крепкая дружба. Они были настоящими друзьями. Не было такой причины, которая
могла бы их поссорить. Они просто не могли поссориться. Любую неприятность они обращали в шутку.
Ребята были всегда вместе. В школе они сидели за одной партой, вместе шутили, смеялись. Саньки были
«душой» класса. Они доставляли много хлопот учителям своими шутками, но на выпускном вечере на
вопрос: «Кто из ребят вам больше всех запомнится?», — учителя отвечали, что им запомнятся все, но
больше всех — Саша Коваленок и Саша Кострицкий.
Александр Кострицкий
Д. Рыбаков:
— Мы были очень дружны в школе. Но и после ее окончания не потеряли контакт друг с другом. Почти
каждый день собирались своей компанией: играли на гитаре, шутили, гуляли по городу. Все праздники
проводили вместе.
Так было и в этот раз. Собралась наша компания, и мы поехали в центр. Погуляли по проспекту Скорины,
свернули на проспект Машерова. Настроение у нас было отличное. Был теплый, солнечный день. Мы шли
по улицам и заигрывали с девушками, шутили, веселились. Потом пошли на концерт, но дойти не успели —
над нашими головами нависла огромная, черная туча, и начался дождь…
Мать А. Коваленка:
— Мечты, как и судьбы, у Сашек были очень похожи. Они вместе закончили школу, вместе отучились в
училище, вместе защитили дипломы. По окончании учебы с поиском работы не спешили, понимали, что
это их последнее лето. Саня Кострицкий пытался поступить в институт культуры, но провалил экзамен по
английскому языку. Пробовали работать в разных местах, а ближе к Новому году устроились на завод
шестерен, операторами станков с числовым программным управлением. Месяц работали учениками, а
затем получили третий разряд и в конце января приступили к работе.
Если у Сани Кострицкого в планах на ближайшее время была учеба, то у моего Сани — работа. Были
случаи, когда он оставался работать сверх нормы, чтобы помочь мне и сестре с годовалым ребенком. В
нашей семье из мужчин только он. Саня был хозяйственным парнем…
Д. Прись:
— О Саше Кострицком и Саше Коваленке вспоминается только хорошее. Можно говорить сразу про обоих,
потому что всегда их помню вместе. Я даже не знаю случая, когда бы они были порознь. Помню, первый
раз зашел в класс, а они уже сидят вместе.
Учились мы весело, класс был на редкость дружный. Мы окончили школу в 1997 году, а общаемся и
дружим до сих пор.
Саша Коваленок и Саша Кострицкий были душой класса. Все происходило всегда по их инициативе. Мы
переписывались на уроках литературы стихами, писали стихи о каждом в классе.
Оба они обожали спорт, играли в баскетбол…
Д. Рыбаков:
— Вспоминается много смешных случаев. Например, когда мы ходили в Кунцевщину к другу Леше. Это
было летом, и мы возвращались домой в полдвенадцатого ночи. А в Минске тогда была криминогенная
обстановка, и несовершеннолетним не рекомендовалось находиться в такое время без родителей. И мы,
одетые в шорты и майки, подумали: если будет патруль, может забрать нас. И тогда мы поснимали майки и
сделали вид, что у нас вечерняя пробежка. И это в 12 часов ночи! И так мы побежали в Сухарево…
М. Ажгирей:
— Я всегда по-доброму завидовал феноменальной памяти Коваленка и Кострицкого. Они могли просто на
переменке почитать стихотворение и сразу сдать его на четыре или даже на пять. И не важно, большое это
стихотворение или маленькое. Саша Кострицкий был в любой компании «своим» человеком. Он обладал
хорошим чувством юмора. У него отсутствовали комплексы. Он пригласил нас к себе домой встречать
Новый 1999 год. Нам нужно было организовать стол. Саня накрывал, а мы все помогали. Санина собака
стащила со стола кусок копченой колбасы. Саша Коваленок носился за ней по квартире с воплем: «Отдай
колбасу!». А собака уже успела пожевать эту колбасу и выплюнуть. Это был их последний Новый год. Мы
отмечали его всей компанией, человек пятнадцать, вместе с девочками. Веселились всю ночь: пели,
танцевали, смеялись, ходили на елку…
Бабушка А. Кострицкого:
— Наш Сашка с самого детства был юмористом. Очень активный, любил всегда что-то организовывать.
Уже в пять лет полностью прочитывал газету — совсем как взрослый. Помню, поехали за Негорелое. Я
тогда еще не знала, что он умеет читать. И в электричке Сашка начал называть все станции, которые мы
проезжали. Я удивилась, а дочка мне говорит: «Саша у нас уже сам газеты читает, не то что названия
станций».
Сашка был очень серьезным мальчиком. Он с родителями и сестрой Танечкой жил в Веснянке. Саша
ходил во второй класс, а Танечка — в детский сад, и я часто навещала их. Если мы собирались куда-
нибудь идти, он сам закрывал квартиру, смотрел, выключена ли плита, свет. Очень ответственный.
Александр Кострицкий
Мать А. Кострицкого:
— Саша научился читать сам. Постоянно прибегал ко мне и спрашивал: «Мама, а какая это буква, а это
какая?». Память, как сказал Максим, у Сашки была феноменальная. Запоминал все быстро. Однажды в
автобусе начал рассказывать о прочитанной книге про космос. И такие термины употреблял, что мужчина,
который сидел впереди нас, оглянулся и сказал: «Ну и детки пошли. Гении с пеленок».
М. Ажгирей:
— В одиннадцатом классе на последнем звонке учительница по математике сказала: «Я запомню всех
детей, но вот этих двух Сашек — особенно». Просто таких, как они, больше не было. Лично я таких больше
не знаю. Нам с ними было очень весело.
Мать А. Кострицкого:
— Саша очень любил и опекал свою младшую сестру Танечку. Он был ей нянькой. Я не боялась оставлять
Таню с Сашей. Я знала, что Саша и накормит Таню, и все будет в порядке.
Бабушка А. Кострицкого:
— Сашка все время забирал Таню из детского сада. А однажды Таня не послушалась брата и убежала с
девочками гулять. Он ее не пускал, а она все равно убежала. И тогда Саша очень обиделся на Таню и
целую неделю не ходил ее забирать из детсада.
Мать А. Кострицкого:
— У Саши была ослепительная улыбка, хорошие, красивые зубы. Как улыбался, так сразу менялось
лицо.
Саша сам посадил лимонное дерево из косточек и оно выросло. Оно у нас до сих пор. Все, что сажал
Саша, с его легкой руки росло очень хорошо и быстро.
Д. Прись:
— Если у кого-то из нас случались неприятности, оба Сашки всегда приходили на помощь. Они были
настоящие друзья.
Мать А. Кострицкого:
— Мой сын был немного вспыльчив, но очень быстро отходил. Я говорю: «Саша, сходи в магазин», — а он
в ответ: «А почему я? Почему не Таня? Пусть Таня идет». Посидит в своей комнате, затем приходил ко мне
и говорил: «Мама, что нужно купить? Я пойду в магазин». После школы пытался поступить в институт
культуры, но не поступил и пошел с Коваленком Сашей в училище № 12. Закончили училище и получили
специальность. Затем пошли работать менеджерами по рекламе, разносили каталоги. А потом устроились
на завод операторами станков с ЧПУ. Стали получать свои первые деньги. Саша все равно мечтал
учиться. Ему очень нравилась работа с людьми. И перед гибелью он снова подал документы в тот же
институт, на заводе ему предоставили отпуск для поступления, но сдать вступительные экзамены Саша не
успел…
Д. Рыбаков:
— Саша Кострицкий и Саша Коваленок приходили уставшими с завода. Работа у них была посменная. Я
знал, что если Кострицкий на первой смене, значит вечером он свободный, и я заходил к нему в гости. А на
следующей неделе смены менялись. А в последнее время Саша был в отпуске, и мы много времени
проводили вместе. О празднике на Немиге мы услышали по радио «Би-эй». Мы узнали, что будет
проводиться интересный массовый праздник и выступление группы «Манго-Манго». Я не знаю, что нас
привлекло. Мы часто ходили на такие мероприятия. И решили, что там будет действительно интересно.
Ребята поехали немного раньше меня.
М. Ажгирей:
— Мы собрались компанией человек шесть. Сначала мы пошли и погуляли по городу, отдохнули возле
речки. А потом я посмотрел на часы: мне надо было ехать домой, готовиться к экзамену. А потом подъехал
Денис.
Мать А. Кострицкого:
— Мы с мужем были на даче, дома оставалась только Танечка. Саша не хотел идти на праздник. Да и
денег у него не было, чтобы идти туда. Но ребята зашли и сказали: «Саша, ну как мы пойдем без тебя?».
За ним зашли мой племянник Игорь и друг Саши. Он собрался, и ребята пошли к Коваленку. Из дому они
вышли довольно поздно, где-то в 18.00.
Д. Рыбаков:
— Мы, как и договаривались, встретились возле станции метро «Октябрьская» — Денис, Саня Коваленок и
Саня Кострицкий, Леша и Игорек. Я был пятым. Мы пошли посидеть в скверике напротив кафе «Пингвин».
Мы сидели там, а потом все вместе поднялись и пошли по направлению к проспекту Машерова. На небе не
было никакой тучи, ничего не предвещало дождя, светило яркое солнце. Шли по улице, смеялись, шутили.
Встретили ребят, которые работали с Сашами в одном цехе. И дальше пошли уже вместе. Шли не спеша.
Издалека уже была слышна музыка, концерт уже начался. Спустились по ступенькам, повернули направо,
перешли дорогу и оказались возле здания клуба «Трудовые резервы». Начался ветер, стало понятно, что
пойдет дождь. Мы стояли и не знали, идти нам на концерт или нет. Там еще слышна была музыка, но
оттуда уже шла большая толпа людей. На небе была огромная, черная туча. До дождя мы успели дойти до
площадки, а когда начался дождь, думали спрятаться под деревья. Мы увидели, что толпа медленно
двигалась в переход. Говорили, что в толпе не было пьяных. А ведь они были. Милиции там лично я не
видел. Ее там просто не было. Толпа веселая, ведь проводился праздник пива. Люди шли под дождем
веселые, пели песни, шутили. Мы тоже влились в эту толпу. Ближе к переходу толпа стала плотнее. Люди
пошли медленней. Денис Мандрик, Леша и Коваленок шли чуть впереди нас, а мы с Саней Кострицким в
нескольких шагах от них, но видеть их уже не могли, потому что толпа была очень плотной. Люди шли так
плотно, что нельзя было свободно ступить шаг. То ты наступал кому-то на пятки, то тебя самого толкали.
Мы успели пройти почти всю лестницу, оставалось семь-восемь ступенек, как впереди кто-то упал. Саня
Кострицкий схватил меня за руку, чтобы мы не потеряли друг друга. Саня успел крикнуть: «Денис,
осторожно, не упади!». Только он успел это сказать, как люди, шедшие впереди, стали падать. Я видел, как
упала какая-то девушка. Инстинктивно мы остановились, всего на доли секунды, как сзади ощутили толчок
в спину. Я не успел ничего понять, как уже упал. Я лежу, а на мне лежат уже люди — две девчонки и
парень. До падения я не чувствовал никакого страха за свою жизнь, а когда упал… Боль такая, что я был
не способен что-либо чувствовать… А больше я не видел никого. Ни Саши Кострицкого, ни кого-то еще из
наших.
Мать А. Кострицкого:
— А ведь сказали, что Саша Коваленок лежал на нижних ступеньках. Там, где на стене висят фотографии
ребят, кто-то написал: «Саша, ты спас девушку, хотя мог спастись сам». Там еще что-то написано, но я не
помню. Я не знаю, кто это написал, а хотелось бы знать…
Д. Рыбаков:
— Я не знаю, кто это написал. Скорее всего кто-то из девчонок. Кстати, в тот вечер у нас была встреча «без
галстуков», мы не приглашали девчонок. Решили погулять чисто мужской компанией.
Дождь уже шел, когда мы стали спускаться в переход. Мы остановились, а толпа продолжала напирать.
Нас сзади толкнули. В переходе тогда уже не хватало воздуха, дышать было ничем, но, к счастью, я
сознание не потерял. Вокруг стоял такой крик, что описать невозможно. Обезумевшая толпа продолжала
идти и после того, как некоторые люди уже упали. Лежавшие кричали от боли. У кого была сломана нога, у
кого еще что-то. Я упал на спину, на меня упали какие-то девчата, а поперек — довольно здоровый парень.
Они все тоже сильно кричали. Одна из девушек периодически теряла сознание. У нее были длинные
волосы, которые падали мне на лицо. Единственное, что осталось свободным, это рука. И этой свободной
рукой я убирал со своего лица ее волосы, чтобы можно было дышать. Все это ужасно. Страшно такое
пережить…
На крик людей вышли милиционеры, которые охраняют порядок на станции метро «Немига». Нам
оставалось пройти всего пару ступенек. Мы находились возле решеток. После говорили, что люди
проваливались под эти решетки. Это неправда. Решетки были на месте. Со станции вышли два
милиционера. Они попытались сдержать толпу. Один из них подбадривал тех, кто подавал признаки жизни.
Я вытянул руку, и милиционер протянул мне свою руку и крепко сжал. Он крепко держал мою руку, но мое
тело уже ничего не чувствовало. Милиционер успокаивал нас, говорил: «Все будет нормально, сейчас
придет помощь».
Мать А. Кострицкого:
— Мы ничего не знали, ведь возвращались домой где-то в восемь вечера. Когда подъезжали к Новинкам,
увидели огромную черную тучу. У меня возникло какое-то неприятное чувство, подумала, что к нам снова
идет циклон. Дома я спросила у дочери: «Танечка, а где Саша?». Таня ответила: «Пошел с ребятами
гулять».
А потом, где-то в часов одиннадцать, нам уже из больницы позвонил Денис…
Д. Рыбаков:
— Я точно не помню, но в справке указано время, когда меня доставили в больницу. Где-то в половине
десятого, точнее сказать не могу. Милиционер держал меня за руку и успокаивал, как мог. А ребята стали
кричать: «Назад, назад!». Это чтобы толпа остановилась. Из завала человеческих тел выбрались те, кто
сам смог выбраться. Они поснимали с себя куртки и стали махать и кричать людям наверху, чтобы те
остановились и отступили назад. К тому времени подоспел ОМОН, и толпу удалось остановить. И
милиционер говорил мне, что помощь уже близка. Там, сверху, уже подымают людей. Я приподнял голову
и увидел, что ребята из ОМОНа уже работают. А потом все поплыло перед глазами как в тумане. Дальше я
ничего не помню. Помню лишь, что сотрудники ОМОНа вынесли меня из перехода и посадили на то место,
где сейчас написаны слова памяти о погибших. Я ничего не соображал, только видел, что вокруг бегают
люди, стоят кареты скорой помощи. Меня доставили в 3-ью клиническую больницу. У меня был разрыв
связок ноги.
Мать А. Кострицкого:
— Денис позвонил нам и сказал: «На Немиге была давка. Ищите Сашу по больницам». Он еще сказал, что
они шли вместе, а затем их разбила толпа. Я позвонила в милицию. Там мне дали какой-то номер
телефона. Я позвонила по нему и спросила: «Что случилось на Немиге?». Мне там ответили: «На Немиге
произошло чрезвычайное происшествие, была давка». Я спросила: «А погибшие есть?». Они ответили:
«Да, к сожалению, погибшие есть». И мы с мужем часов в одиннадцать поехали по больницам искать
Сашу. И только в больнице мы поняли, что случилось ужасное. В больницах никто ничего не знал, там не
могли дать информации, кто и где, в каком состоянии находится. Не было никаких списков, никто ничего не
мог сказать вразумительного. Еще никто не знал, сколько погибших. И конечно, никто из родственников не
разыскивал своих близких в числе погибших. Ездили по всем больницам и разыскивали пострадавших.
Думали, что они находятся без сознания. Те, кто был в сознании, назвали свои фамилии, и были
составлены и вывешены списки. Саши в этих списках не оказалось. Я тогда еще не знала, что домой не
пришел и Саша Коваленок.
В 10-й клинической больнице нам сказали, что погибших много. Пропустили на опознание, но наших Сашек
ночью еще не было в 10-й больнице, их потом доставили туда. Эта была самая страшная ночь в нашей
жизни. Ни в одном фильме ужасов такого не увидишь…
Мать А. Коваленка:
— Сашки шли по центру ступенек и попали в самую середину толпы. Они шли одними из самых первых.
Кто-то упал, идущие споткнулись об упавшего и начали падать…
Д. Мандрик:
— Мы шли рядом с Лешей. Затем я упал. По правой стороне я видел Лешу, он тоже упал. Потом я вообще
никого не видел. Мне зажали обе ноги, я не мог шевелиться. Как-то удалось освободить правую ногу, а
левой нельзя было даже пошевелить… А потом со стороны метро начали постепенно разбирать завал из
упавших людей. Вытащили и меня — ко входу в метро. Вытащили какие-то ребята, которые сумели
освободиться раньше. Я не мог помогать поднимать людей — очень сильно болела нога. Я видел, что
вдоль стен перехода сидели пострадавшие, видел, как милиционеры отсекли хвост толпе, которая все еще
пыталась идти вниз. Я сидел возле стены, а потом зашел в метро. Хотел позвонить домой, но мне не
разрешили. А назад меня не пропустили милиционеры, чтобы не создавать толпу. Я подождал, пока всех
разнесли. Там больше никого не было, только осталась куча обуви и сумки. Я поднялся вверх по тем же
ступенькам. Встретил Лешу, со сломаной ногой. Мы нашли свою обувь и опять поднялись наверх. Обувь
была в таком состоянии, будто она попала под поезд. Наверху мы немного пришли в себя. Никого из наших
ребят мы не видели.
Из людей, которые выносили пострадавших наверх, было всего человека два-три в штатском, а остальные
были омоновцы…
Д. Рыбаков:
— По-моему, эта трагедия не произошла бы, если бы было достойно организовано такое массовое
мероприятие. В первую очередь, должны были обеспечить безопасность участников, и прежде всего
милиция.
Мать А. Кострицкого:
— Сашенька Коваленок часто заходил к нам, и всегда с улыбкой на лице. Он был высокий, худенький.
Постоянно воспитывал мою Таню…
Мать А. Коваленка:
— Имя «Саша» дал сыну муж. Мужу очень нравилось это имя. Маленьким Саша был очень болезненным.
С детства худенький, рос слабеньким. Врач предупреждала, чтобы Саша не заболел воспалением легких,
наказывала очень беречь его. Но Саша все равно всегда простужался, всегда ходил с насморком.
Несмотря на это, Саша участвовал в походах, очень любил путешествовать. Конечно же, с ребятами из
своего класса…
Я совершенно не представляю, почему Саша погиб в этом переходе. Мне почему-то кажется, что Саша мог
спастись…
После смерти мужа Саша был мой первый помощник. Когда он пошел работать, мне стало полегче. Он
работал и по субботам, чтобы помочь семье. Сашка был самоучкой, сам научился играть на гитаре. Если
что-то ломалось в доме, Саша обязательно чинил. У него это получалось само собой. Что он мог успеть за
такую короткую жизнь? Почти ничего не успел… Он только-только возмужал, только начал расти. Сашка
сильно переживал, что маленького роста. А потом как-то незаметно вырос — и стал высоким. Когда Саша
пошел работать, нам сразу стало легче. Я воспитывала его одна, муж умер, когда Саша учился в девятом
классе…
У меня не было никаких предчувствий, что может случиться что-то страшное. А вот у самого Саши — были.
В тот день, 30 мая, он очень поздно встал. Обычно между ним и сестрой возникали ссоры, кому в комнате
прибирать. А в этот день Саша прибрал в комнате, застелил постель. Я сказала: «Саша, сегодня Троица, а
ты пол подметаешь». Саша мне в ответ: «Ай, мама, я хочу, чтобы в комнате было чисто». Он убрал, потом
поел, поблагодарил: «Мама, большое спасибо, все было очень вкусно». Я посмотрела на него, сказала:
«Ты у меня сегодня какой-то чудной, что-то с тобою сегодня не то». А он: «Ничего, мама, все хорошо».
Потом сказал: «Все, я пошел». Я стала ждать его. Саши все нет и нет. Я сначала не волновалась, решила,
что он с ребятами куда-то пошел. Ведь не было такого случая, чтобы он не ночевал дома, всегда приходил
домой вовремя. Самое позднее — в одиннадцать — начале двенадцатого. Я ждала и думала: может, он у
Саши, может, с кем-то из ребят поехал на дачу? Легли спать. Наутро увидели, что Сашка не приходил.
Сказала Тане сходить к Кострицкому домой — у нас же не было телефона, чтобы позвонить и узнать…
Мне кажется, что моего сына придавили сразу, а иначе он бы обязательно спасся. Мне кажется, Саша
сумел бы вылезть из этого завала…
Мать А. Кострицкого:
— Мне тоже так кажется. Кроме того, мой сын был физически очень крепкий. Саша занимался спортом,
«качался». У него были сильные накаченные ноги, широкие, крепкие плечи, очень мускулистый парень. Я
до сих пор не могу понять, как Саша мог погибнуть. Думаю, что, может, Саша наклонился кого-то поднять
и… Он никогда не болел. С самого детства он никогда не доставлял нам хлопот…
Бабушка А. Кострицкого:
— Меня удивляет только одно. Саши были очень дружны, и почему же так случилось, что и погибли они
вместе? Может, это судьба? Почему, почему погибли именно эти два закадычных друга? Они были все
время вместе, рядом. И даже в морге их нашли тоже рядом…
Мать А. Кострицкого:
— Я поехала в морг забирать Сашины вещи… В одном пакете нашла Сашину записную книжку, блокнот и
бумажник и блокнотик Саши Коваленка. Как он там оказался? Ведь они же шли не вместе. Пусть на
несколько ступенек выше, но не рядом же?
Бабушка А. Кострицкого:
— У меня было такое чувство, что кто-то погибнет, но я даже не могла предположить… Я виню себя за то,
что никого не предупредила о своих предчувствиях. Я долгое время видела сны, которые предупреждали
меня о беде. Однажды мне приснилось, будто я захожу к себе в квартиру и вижу, что мухи облепили все
стенки. Если человек видит мух в таком количестве — где-то кто-то умрет. А еще такой сон. Я иду и вижу
очень крепкое дерево. И на моих глазах это дерево взяло и упало. Это тоже снится к чей-то смерти. Я
чувствовала, что кто-то умрет. Но с детьми я об этом не говорила. А в последнюю ночь, когда уже
разыскивали Сашу, мне приснился еще один сон. Никто же мне не позвонил и не сказал, что Саша не
вернулся домой и что они его разыскивают. И вот снится мне большое поле, оно разделено на большие
участки. Напротив каждого участка — яма, и возле каждой ямы — песок. Я хожу по этому полю и вижу, что
на нем выделили участок и нам. Дальше вижу забор. Я зашла за этот забор, посмотрела и вернулась
обратно к ямам. Потом я вижу, что люди насыпают в ведра землю и разносят. А я пришла к своему месту,
нагнулась и посмотрела вниз. Яма была очень глубокая. Я набрала ведро песка и уже хотела нести, но
почему то не понесла, из-за чего — не помню… А потом, когда нам дали место на Чижовском кладбище
(там уже похоронены наши родственники, и Сашу мы тоже решили похоронить там), приехали туда и
видим, что могилки выкопаны под самым забором. Семь могил. И то, что я видела во сне, я увидела наяву.
Я заплакала и говорю: «Подушили наших детей, да еще и под забор выбрасываете. Неужели не нашлось
другого места, как под этим забором?». Милиционер какой-то посоветовал мне поискать директора
кладбища и поговорить с ним. А тут директор сам подошел к нам. Я опять заплакала: «Это же надо, под
забором детей хоронить». И тут он сказал:
Могила Кострицкого Александра
«У нас на пригорке есть очень хорошее место». Место, которое
они нам выделили, и правда очень красивое. Две березки там, хороший песочек. Попросила, чтобы здесь
вырыли не одну, а две могилки: «У нас погибли два закадычных друга, они всегда были вместе, пусть и
здесь они тоже будут вместе».
Эти сны — предупреждение. Я уверена, что сны нас предупреждают об опасности, и их надо брать во
внимание. Хотя избежать того, что должно случиться, наверное, нельзя…
Мать А. Коваленка:
— Таня тоже хотела пойти 30 мая на праздник. А ее подруга уснула. Таня обиделась на нее и осталась
дома. Потом подруга проснулась, и они собрались идти. Пошли, но долго не могли уехать, не было
транспорта. Ждали-ждали, а потом увидели, что погода стала портиться, и решили никуда не ехать,
остались дома. Таня так рвалась на праздник, так ей хотелось там быть…
Мать А. Кострицкого:
— Я ходила в августе на суд, который отложили. Конечно, сейчас сложно судить о том, что там случилось,
но этого, конечно же, могло и не быть, если бы к празднику подготовились. А никакой организации его не
было вообще.
Мать А. Коваленка:
— Если бы организация была, то никто бы не пропустил такую огромную толпу в этот переход. Может
быть, закрыли бы вход в метро. Ведь скопление людей даже на ровном месте и то небезопасно, а тем
более — на ступеньках.
Д. Рыбаков:
— Ведь случаи массовой гибели в толпе уже известны в истории. Психология толпы страшна. В толпе
человек пытается в первую очередь спастись сам. Я лично не знаю, как нужно вести себя в такой ситуации.
Единственное, что я знаю, так это то, что из толпы необходимо обязательно выбраться. Если бы там были
хоть поручни! В этом переходе с левой стороны поручня нет. Возможно, если бы были поручни, кто-то смог
бы держаться за них и тем самым спасся бы. Я считаю, что если бы была организация, если бы милиция
перекрыла переход, ничего бы не произошло. Им просто нужно думать, они должны предвидеть, что
транспорт ходит редко и что все люди побегут именно в метро. Ведь там же негде даже укрыться. Голое
место, и только через дорогу остановка…
Бабушка А. Кострицкого:
— Не может быть, чтобы там не было милиции.
Могила Конашенка Александра
Для чего тогда вообще нужна милиция? Ведь когда
начался дождь, милиционеры попрятались в автобус. Чего они прятались? Они же находились там для
того, чтобы люди соблюдали порядок на этом празднике.
Мать А. Кострицкого:
— Димочка Прись заказывал службу. Я никогда не сталкивалась с этим и поэтому даже не знала, что
делать. Они все это делали сами. Ребята не остались равнодушными к нашему горю, откликнулся весь
класс. И мальчики, и девочки, и Максим, хотя у него самого горе — недавно погиб его отец. Я помню, что
Саша пришел тогда ко мне и сказал: «Мама, еще недавно отец Максима возил нас к себе на дачу. И вот,
пожалуйста, человека не стало. Его сбила машина…». Саша был в сильнейшем шоке от происшедшего.
У них замечательный класс, они не забывают один одного. И после окончания школы они все время были
вместе. У них возле школы есть площадка, на которой они постоянно собирались.
Мой сын очень любил петь. Помню, Саша пел дома в своей комнате под гитару. Все мальчики очень
увлекались техникой, автомобилями, компьютерами. Помню, когда мы купили машину, то ребята много
времени проводили около нее. И Саша Коваленок, и Денис Рыбаков… А сын очень хотел научиться водить
машину и получить права. Не успел…
Он ничего не успел. У Саши было очень много планов. Он дружил с девочкой Ингой, которая писала ему
стихи. С ней он познакомился буквально за две недели до гибели. Саша очень увлекся этой девочкой,
постоянно «висел» на телефоне. Я даже злилась на него: «Саша, ну сколько можно? Ведь никто к нам не
дозвонится».
Саша был очень хозяйственный, домашний. С отцом ремонт в квартире сделали. За что бы он ни брался,
все у него получалось. Ему было всего девятнадцать, а все умел делать. В бытовой технике разбирался
лучше меня. Когда я пользовалась соковыжималкой или шинковкой, спрашивала у Саши, как надевать ту
или иную насадку и для чего она предназначена. Саша мне все делал. Даже пылесос починил.
Чувствовалось, что в доме был настоящий мужчина…
Бабушка А. Кострицкого:
— Того, что случилось у нас, не случалось нигде. Хоть это и грех, но я говорю: как будто какая-то нечистая
сила налетела тогда на них. Эти бедные дети так измучились в этом переходе и погибли. На то, что
произошло в этом переходе, была не Божья воля, — там орудовал сатана. Я до сих пор не понимаю, как
это люди могли давить друг друга до смерти…
