Трагедия на Немиге еще долго будет обсуждаться как ее участниками, так и специалистами, которые занимались ею по долгу службы. Сегодня мы беседуем о причинах и следствиях произошедшего с кандидатом психологических наук Жанной ГРИНЮК, которой пришлось оказывать профессиональную помощь потерпевшим.
- Сегодня многие говорят про неслучайность этой трагедии. Верующие считают, что она была закономерной, поскольку День пива проводился во время церковного праздника Троицы; астрологи говорят, что беда была предопределена расположением звезд. Что думаете по этому поводу вы?
- Я, как психолог, могу утверждать, что в стране, где постоянно подавляется индивидуальность (что, в свою очередь, автоматически стимулирует массовые явления), такая трагедия не может считаться случайной. Не случайна она и потому, что в последнее время массовые гулянья у нас приобрели особенный размах, но при этом нет людей, которые владели бы навыками управления толпой и были знакомы с мировой практикой проведения таких мероприятий.
           Беседы с пострадавшими привели меня к мысли, что все развивалось очень закономерно, по классическому сценарию реакции толпы. Психологам хорошо известно, что толпой управлять гораздо легче, чем отдельной личностью. Сегодня, когда я читаю в прессе отзывы самых высоких милицейских начальников о том, что спрогнозировать это было нельзя, мне становится страшно. Ведь это означает абсолютное отсутствие профессионализма у людей, которые должны отвечать за безопасность тысяч людей.
- Толпа представляется единой массой, стихией, сметающей все на своем пути. А вы говорите о том, что ею легко управлять...
- Чувство толпы у людей возникает практически при любом массовом сборище, даже в оперном театре, когда все стоя ритмично аплодируют. Основными признаками неуправляемого скопления народа становятся его неструктурированность, аморфность и возбудимость. У толпы отсутствуют четкие осознанные цели, человек в ней перестает чувствовать себя личностью, превращаясь в часть некоего целого. В ситуации, когда толпа неуправляема, профессиональная полиция или милиция старается сначала ее структурировать, разбив на отдельные группы, а затем - организовать. Кроме того, для предупреждения возникновения паники используются специально подготовленные люди, которые находятся в массе (они так и называются - `антипаники`; их отличают яркая одежда и наличие мегафонов). Хорошо бы в какой-то момент отвлечь внимание людей. Для этого подходит яркая вспышка, выстрел в воздух или даже внезапно зазвучавший гимн страны. В этот момент растерянности у профессионала появляется возможность взять инициативу на себя. Если этого не происходит (как это было на Немиге), то первый же порыв сразу распространяется на всех. И стоило хотя бы одному члену толпы броситься бежать, как остальные понеслись за ним. Такое поведение хорошо известно: в Лос-Анджелесе был случай, когда двести человек хором скандировали мальчику, забравшемуся на небоскреб: `Прыгай!`, `Прыгай!`. Они в тот момент не думали, что провоцируют его на самоубийство, а мальчик прыгнул - и разбился.
           В ситуации на Немиге мы имели дело с классической толпой. И даже если бы не было ступенек в метро - все равно в этот день могло случиться все, что угодно. Даже на ровном месте неуправляемая масса народа могла растоптать не одного человека.
- На Ходынском поле не было ступенек, но трагедия все равно произошла...
- Когда мы списываем катастрофу или аварию на некую фатальную случайность, то это свидетельствует лишь о нашей неспособности проанализировать то, что произошло. Случайностей не бывает! Одно массовое гулянье, организованное непрофессионально, другое... После каждого праздника пива пресса писала о том, что с проспекта Машерова убирались горы пустых бутылок и мусора, что там было много нетрезвых молодых людей, но при этом ситуацию никто не анализировал и выводов не делал. До поры до времени безграмотная и безответственная организация сходила с рук. И говорить, что виноваты ступеньки, виноват затор - это значит искать себе оправдание. Тем более нечестно говорить, что это было невозможно предупредить. Есть методики организации массовых праздников, построенные на знании психологии толпы. Более того, давным-давно известно, как предупреждать и преодолевать массовые реакции.
- Много ли надо было людей для того, чтобы справиться с ситуацией на Немиге?
- Хватило бы пяти хорошо подготовленных профессионалов, владеющих отработанными методиками. Но несмотря на то, что в последнее время в Минске проводится очень много массовых гуляний, праздников и других мероприятий, здесь практически отсутствуют специалисты, которые знали бы, как надо действовать в критических ситуациях и как управлять толпой.
- Можно ли проследить какие-то тенденции, беседуя с подростками, которые выжили, побывав в том самом подземном переходе?
- В первые дни приводили тех, кто видел все это со стороны или успел выбраться. А те, кто оказался под ногами, пришли последними. В результате шока вначале появляется субъективное ощущение, что все в порядке. Боль обостряется чуть позже. И чем длиннее период мнимого благополучия после стресса - тем сильнее потом бывает реакция.
           Можно говорить о том, что шок и стресс испытала вся Беларусь. Но эти дети, пережив ужас пребывания на грани жизни и смерти, сегодня переживают еще и наше горе, поскольку многие из них считают себя виноватыми в том, что они выжили, а другие - погибли. Им кажется, что их будут в этом обвинять, от них отвернутся.
- Есть ли какие-либо общие черты в реакциях молодых людей?
- Все, с кем пришлось говорить, ищут смысл в cлучившемся, поскольку трагедия переживается гораздо глубже, когда она бессмысленна. Психологи говорят, что человек может совершенно спокойно принять смерть, если он реализовал себя в этой жизни. Но эти смерти особенно трагичны потому, что погибли абсолютно нереализовавшиеся люди, которые не ожидали смерти и не были готовы к ней.
- Сегодня в подземном переходе на Немиге по-прежнему собираются подростки, горят свечи, устроен стихийный мемориал погибших. Многих это начинает раздражать...
- Не надо им мешать, любое горе - это еще и жизненный опыт. Хочу заметить, что примерно 80% попавших в такие серьезные ситуации способны справиться со стрессом самостоятельно. А около 20% обращаются за помощью к специалистам. Причем, поскольку проблемы психологического здоровья тесно взаимосвязаны с проблемами социальными, я подозреваю, что в нашем обществе, где они особенно остры, этот процент значительно выше. Детям надо осмыслить то, что произошло, и не надо им мешать. Это один из этапов личностного роста.
- Чем может обернуться эта трагедия?
- Страшнее всего, если мы ее не осознаем и согласимся с тем, что во всем виновата стихия. Важно извлечь из произошедшего правильные уроки. Если согласимся, что все произошедшее - роковая случайность, впереди нас ждет еще большая трагедия.

Вероника ЧЕРКАСОВА

           Печальная годовщина трагедии на Немиге невольно возвращает нас в тот день и снова оглушает вопросами: "Что произошло? Почему? Какая сила смогла толкнуть людей навстречу собственной гибели?". Имя этой силы - чувство толпы. Чувство, всегда заполняющее пустоту подавленной индивидуальности.
           Немига предупреждает нас об опасности игры с огнем деиндивидуализации, об опасности огруппления мышления, к которым ведут опора на большинство с подавлением инакомыслия, подкрепление подсознательных инстинктов и архетипов нашего сознания. И это первое предупреждение произошедшей год назад трагедии. Мы, по инерции опиравшиеся на единство масс, считавшие, что мнение большинства - самый важный аргумент, в тот роковой день получили кровавую иллюстрацию-подтверждение, что между "созидательной силой организованной массы" и деструктивностью толпы нет существенной разницы.
           Бездумный конформизм и отсутствие критичности, которые мы часто маскируем под толерантность, помогают превращать нас в толпу, делают нас согласными и одобряющими не свои - чужие решения, заставляют безотчетно соглашаться, что "шкварка и чарка" - основные ценности белоруса, а главное - "чтобы не было войны", и в конце концов приводят на "ступени Немиги".
           Острейшую общественную потребность сегодня составляет серьезный анализ деформаций, происходящих в массовом сознании жителей Беларуси. Слишком многие наши неудачи мы списывали на внешние, не зависящие от нас обстоятельства - обвал российского рубля, международный кризис, наступление НАТО на Восток, заморозки, засухи и проливные дожди. Если мы относим себя к hоmо saрiens, то мы просто обязаны в силу данного нам разума предвидеть и предупреждать ситуацию.
           Трагедию на Немиге мы так же, как и все неудачи, списали на не зависящие от нас обстоятельства - на ступени, решетки, каблуки, роковую случайность.
           Но случайность - форма проявления необходимости (см. Философский словарь), к которой закономерно приводят определенные последовательные события. Ссылка на стечение обстоятельств происходит по причине неспособности проанализировать ситуацию и дать ей рациональное объяснение. Некомпетентность порождает мощнейший эффект "выученной беспомощности", когда мы убеждены, что мы не в силах что-либо изменить.
           Жертвы Немиги предупреждают нас о том, что случайностей не бывает, что ссылка на обстоятельства - это признак непрофессионализма.
           Трагедию можно было предотвратить. Провидение посылало нам по меньшей мере два шанса, но мы не сумели их понять и воспользоваться. Первый шанс - на этапе организации праздника, второй - в момент возникновения паники.
           Совершенно очевидно, что были допущены ошибки. И дело не в количестве сотрудников милиции, привлеченных к охране порядка, а в качестве организации самого процесса. К моменту трагедии уже стала системой и сходила с рук не соответствующая ситуации организация многочисленных праздников. Тревогу должны были вызывать все более и более увеличивающиеся горы мусора и бутылок после таких праздников, пьяные толпы, возраст которых продолжал уменьшаться, а степень опьянения увеличивалась.
           В тот вечер профессионал мог без труда разглядеть первые признаки нарастающей толпы. Это было огромное скопление молодых людей, возбужденных и шумных, подверженных эмоциональному заражению, когда первый случайный порыв одного неосознанно подхватывается всеми.
           Молодежь импульсивна и более всего подвержена эмоциональному заражению. Относительная степень рациональности, независимости мышления и поступков взрослого человека существенно выше. Воспоминания участников трагедии свидетельствуют, что они поступали "как все". Почему решили пойти на праздник - "С друзьями, за компанию", "Я знала, что туда собираются многие мои сверстники. Там будет весело". Почему бежали - "Бежали все".
           Алгоритмы охраны порядка во время массовых мероприятий предполагают предупреждение реакции толпы и управление толпой в случае ее возникновения. Во-первых, организация предусматривает структуризацию массы людей, преодоление скученности, пересечения личностных пространств. Подразделения охраны всегда должны быть готовы следовать за передвижениями толпы и ее отдельных частей. Никогда, ни при каких обстоятельствах масса людей не должна оказываться наедине с собственными стихийными реакциями.
           Во-вторых, повсеместно используется помощь волонтеров-добровольцев, так называемых антипаников в ярких выделяющихся одеждах с мегафонами, готовых в любой момент привлечь внимание и взять инициативу на себя.
           В-третьих, у подразделений охраны до автоматизма должен быть доведен навык преодоления стихийных реакций толпы, как навык искусственного дыхания у спасателей.
           При возникновении угрожающих безопасности людей реакций важно, учитывая психологию толпы, методично осуществить заранее продуманные и подготовленные действия. Отвлечь внимание толпы от источника реакции любым сильным раздражителем - внезапная громкая музыка, гимн страны, голос знаменитости, вспышка, выстрел. В этот момент толпа погружается в аморфное подвешенное состояние, замирает на доли секунды - у охраняющих порядок появляется шанс переключить внимание на себя и захватить инициативу, взять управление толпой под контроль. Это может сделать даже один хорошо подготовленный человек.
           Однако ни одна из общеизвестных и вполне очевидных мер не была реализована в день трагедии.
           Мы не сможем познать до конца весь ужас, который пережили эти дети, не сможем ощутить всю боль отцов и матерей. Пожалуй, только психологи, которые непосредственно работали с ними, смогли почувствовать весь трагизм.
           Психологический анализ общения с участниками событий позволяет сделать некоторые выводы о поведении толпы в роковой день, что, возможно, позволит избежать трагических ошибок в дальнейшем.
           Участники событий, судя по их воспоминаниям, утратили на некоторое время ощущение своего "я", они оперировали местоимением "мы", что ярко демонстрирует чувство толпы: "Мы бежали", "Нам было страшно", "Нам было больно". Они были подвержены эмоциональному заражению несколькими реакциями. Первая - реакция ажиотажного интереса к заранее объявленному и разрекламированному событию. Молодые люди шли на праздник с уже сформированными ожиданиями, возбужденные ими. Так что толпа начала формироваться накануне. Вторая реакция проявилась уже непосредственно на празднике - реакция массового радостного возбуждения.
           С началом грозы свое влияние начала оказывать реакция массовой паники - состояние страха перед воображаемой опасностью. Этой реакции подверглась, по крайней мере, первая волна бегущих. По воспоминаниям некоторых участников, в толпе распространился слух, что кто-то погиб от раскатов грома. Отмечалось субъективное усиление болевых ощущений от града. В это время волна, задержавшаяся и набегавшая позже, продолжала пребывать в состоянии второй реакции. По свидетельствам участников, они полагали, "что народ прикалывается, шутит", и "поддерживали это веселье".
           Четвертая реакция - реакция безотчетного страха и беспомощности - возникала "у тех, кто там лежал" (так себя называют эти дети) как ощущение неспособности изменить ситуацию, влиять на нее. Вслед за ней возвращалось ощущение собственного "я", самоидентичность. Так, в самоописания снова возвращается местоимение "я" вместо "мы": "Я поняла, что мне никто не может помочь", "Я просила Бога о помощи", "Мне было страшно", "Мне не было страшно, я не боялась умереть, потому что страх смерти заглушала боль".
           После случившегося развернулся "широкий полигон" для возникновения массовых и индивидуальных реакций на трагедию, которые во многом подогревались отсутствием грамотного профессионального анализа и объяснения ситуации. Большинство этих реакций были деструктивными, отражали стремление людей, причастных и не причастных, защитить себя от тяжелых переживаний.
           Общими для многих были чувство вины, независимо от причастности к трагедии, уход от проблем. Но стоит сказать и о редких реакциях, отражающих наше взаимное недоверие и разобщенность. К этим реакциям можно отнести агрессивность по отношению к разным людям и группам людей, цинизм, слухи.
           В прессе появились редкие материалы (а в обсуждениях "на кухне" эти темы затрагивались чаще) о том, что общая статистика погибших при автокатастрофах значительно выше, выше и число утонувших в конце летнего сезона, так что эта трагедия лишь незначительно увеличивает традиционную статистику. Были публикации с обвинениями в адрес неправильного выбора обуви девушками для подобных мероприятий, в их стремлении к сексапильности и т. п. Появился новый термин - "контингент Немиги", обозначающий не совсем культурные слои молодежи. Возникали слухи как результат недостатка информации и "раздувания" данных (о количестве погибших, о количестве и состоянии молодых людей, находящихся в реанимации и т. п.). Причем речь идет не столько о недостатке информации, сколько о неудовлетворительной организации ее потоков.
           Все это является отражением общего социально-психологического кризиса, о котором свидетельствует статистика.
           Число зарегистрированных только за период с 1990 по 1997 годы психических расстройств и нервных заболеваний возросло в 2 раза, алкогольного психоза - в 1,8 раза. Смертность от причин, связанных с алкоголизмом, за последние 7 лет увеличилась в 2,1 раза. Количество суицидов и попыток самоубийства - почти в 2 раза. И это лишь внешние цифры, открытые для статистики.
           Специалисты же за этими цифрами усматривают значительный рост практически нефиксируемых пограничных состояний, падение психологической устойчивости, социальную апатию, дезадаптацию населения.
           Именно эти данные нужно ставить в один логический ряд с Немигой, а не количество смертей в автокатастрофах, при пожарах... И тогда уже возникает иная реакция и иные чувства - чувство гражданской ответственности за все происходящее в нашей стране. Чувство, которого нам всем недостает по причине "выученной беспомощности".
           В действительности только мы сами сможем изменить свою жизнь.

Жанна ГРИНЮК,
кандидат психологических наук