ДЛЯ погибших - все кончено. Для их родителей, для тех, кто был там, рядом, - все только началось. По предварительной оценке психологов, число пострадавших в результате трагедии на Немиге - около 10 тысяч человек. Матери, врачи, силовые структуры, очевидцы...
           Люди, которые вплотную приблизились к смерти, люди, которым случившееся нужно пережить... МНОГИЕ справятся самостоятельно (специалисты утверждают, что из группы пострадавших 75-80% - "выпрямляются"), остальных, увы, еще долго будут преследовать ночные кошмары, страх толпы, страх перед весельем и внезапные приступы удушья... В психологии это называется "последствия травматического стресса". И они - многолики. Они могут отразиться на дальнейшем развитии личности и на физическом ее здоровье. Дать толчок к усугублению хронических заболеваний и к развитию новых. Вплоть до раковых...
           Зачастую благополучный выход из критической ситуации зависит от того, насколько своевременно была оказана психологическая помощь...
           ...На трагедию 30 мая белорусские психологи отреагировали оперативно. Уже на следующий день волонтерские группы работали в клиниках, где находились пострадавшие, в палатах, реанимационных отделениях. Выезжали на дом... В первое время после случившегося было задействовано около 40 специалистов. Предлагали помощь психологи из Витебска, Москвы, Крыма...
           "Кажется, обойдемся своими силами, - говорит Леонид Пергаменщик, кандидат психологических наук, руководитель действующей службы психологической помощи. - Опыт оперативной работы у нас есть. Чернобыль. Террористическая акция в минском детском садике. Плюс постоянная практика на основном рабочем месте. Сегодня более 30 психологов ежедневно принимают пострадавших от трагедии в здании Института образования (ул. Чайковского, 7). Программа реабилитации рассчитана на несколько месяцев, и ее важность трудно переоценить - встреча со смертью ни для кого не проходит бесследно. Скажем, психотравма участников войны во Вьетнаме (первый опыт травматического стресса, озвученный официально) давала о себе знать и через десятки лет. Отрадно, что бойцы ОМОНа в службу психологической помощи обратились одними из первых. Хороший знак - нам всем нужна уверенность, что нас берегут люди, которые заботятся о своем психическом здоровье. Самая тяжелая и опасная своими последствиями нагрузка на психику - у структур быстрого событийного реагирования. ОМОН, пожарные, милиция - своего рода группа риска. На Западе аналогичные службы в обязательном порядке сотрудничают с психологами. "Уклоняющимся", в случае травмы или заболевания, не выплачивают медицинской страховки...
           Что касается юношей и девушек - участников кризисного события, обращающихся к психологам, то, я надеюсь, большинство из них сумеет выйти из ситуации без серьезных последствий для здоровья. Для кого-то из них этот страшный опыт станет школой зрелости. Недавно, например, к нам обратилась 17-летняя девушка, у которой в толпе погибла подруга. Но там же, на Немиге, эта девушка спасла незнакомого ей человека. Безусловно, несмотря на юный возраст, - это уже личность. И она найдет в себе силы превозмочь стресс.
           Некоторых молодых людей, к сожалению, приходится направлять в психоневрологический диспансер. У таких трагедия активизировала глубокие психические травмы детства, вернулось, скажем, заикание. Есть и более сложные случаи неврозов...
           Вообще победа над кризисом во многом зависит от окружения пострадавшего. Часто родители, пытаясь помочь своему ребенку, поступают с точностью до наоборот. Утешают, уговаривают забыть, не думать, не вспоминать. Отказываются обсуждать случившееся, настаивают на смене обстановки и образа жизни. Задабривают, задаривают, потакают. А между тем, первое, что необходимо человеку, перенесшему травматический стресс, - выговориться, открыться, может быть, посетить место трагедии с друзьями, которые были там. Осознать случившееся и примириться с реальностью. Сохранить, насколько это возможно, прежний распорядок жизни. Не искать способа отключиться и забыть увиденное. И - очень тонкий момент - не ждать помощи, будь то материальная в виде денежных инъекций или псевдоподдержка типа поблажек на экзаменах. Чтобы достойно выдержать удар, человеку необходимо найти и опираться на свои внутренние ресурсы"...
           СОГЛАСНО статистическим данным, в Беларуси происходит более 100 ЧП с человеческими жертвами ежегодно. Можно только догадываться о реальном числе пострадавших. Тех, кого годами после травмы не оставляют неизбежные боязнь одиночества и тревога за любимых, ощущение бессилия и беспомощности перед обстоятельствами, чувство вины - за то что уцелели, стыд от того, что могли бы, но не сделали... Что поделаешь - в Беларуси психологическую помощь в кризисных ситуациях по старинке оказывает горстка энтузиастов, работающих, как в случае с трагедией на Немиге, на волонтерских началах...
           Правда, государственные заказы на социально-психологическую помощь, когда гром грянет, поступают. Первый был сделан в 1991 году, после Чернобыля. После чего, как принято, до следующего грома не "перекрестились". Официальной структуры, да что там - просто скорой психологической помощи - в Беларуси нет до сих пор. Как нет закона о психологической службе, регламентирующей деятельность психологов, никак не решается вопрос о профессиональной аттестации (в Австрии, например, право на психологическую помощь подписывает канцлер).
Словом, у наших граждан "психики нет". Поэтому методики организации массовых праздников строятся без учета психологии толпы. Психология - "наука для науки". Поэтому группа психологической поддержки участников минской "Ходынки" трудится в условиях кустарной мастерской. В слишком маленьком здании с ограниченным количеством комнат, телефонов (без автоответчиков!). Трудится и ни на что не жалуется: психологи рады, что им хотя бы не мешают работать. В выходные дни служба проводит реабилитацию самих психологов. Для которых погружение в чужой стресс тоже чревато последствиями. Самыми непредсказуемыми...

Маргарита ПОЛЕЖАЕВА, `Аргументы и Факты в Беларуси`